Самые свежие новости

Прочел очередной номер издания «А?ыз Адам» о Машхуре Жусупе. Издание познавательное и любой его номер посвящается автономному знаменательному персонажу. Не так давно журнал был в центре внимания… Если вас интересует казахский язык, обратитесь на сайт level-up.kz.

Прочел очередной номер издания «А?ыз Адам» о Машхуре Жусупе. Издание познавательное и любой его номер посвящается автономному знаменательному персонажу. Не так давно журнал был в центре внимания новостных лент, однако речь не про это.

Его особенность в том, что в нем печатаются публикации и интервью экспертов и экспертов, как было замечено, на установленную тематику. Т.е. язык изложения писательский и ученый.

Однако вот на что указал. Создатели в собственных элементах применяют все богатство казахского языка и, в особенности, его большой словарный резерв.

Предпочтительнее про это заявил в одном из собственных интервью самый основной казах из неказахов Герольд Бельгер.

«Словарь Шекспира, Байрона, Маяковского составляет около 15 миллионов слов. Кукушкин использовал 21197 слов, Науаи — 26 миллионов. Ленин — 31 тысячу. Мухтар Ауэзов в романе «Маршрут Абая» применял 16893 слова.

4 тома «Словаря» Даля поместили 200 миллионов слов, нескончаемое количество присказок, объяснений. В наибольшем научном 17-томном словаре российского писательского языка оформлено и объяснено 120 миллионов 488 слов. В 34 выпусках «Словаря говоров» выяснилось больше 300 миллионов слов, однако это только часть. В приготовленном классиком Садриддином Айни «Умном словаре таджикского языка» находится 15 миллионов слов.

Когда в 1953 году готовили к изданию однотомник казахского умного словаря, в картотеке Академии насчитывалось 180 миллионов слов. А к 1972 году данный ресурс увеличился до 2 млн 550 миллионов слов. В такие же 70-е годы был издан 10-томник казахского умного словаря. Это воистину сокровище, гигантский труд и «вершина» слов».

Здесь, объяснения лишние. И это, бесспорно, большой плюс и утешает.

Однако, если посмотреть с иной стороны, с позиции исследования казахского языка, то преимущества преображаются в минус.

Если британское possible можно перевести на русский язык, как «возможный – возможно» либо «вероятный — вероятно», то в казахском еще более синонимов: «м?мкін», «б?лки», «б?лкім», «сір?», «ы?тимал», «?исаны бар» ………

Можно сообщить, что на любое зарубежное слово обнаружится по несколько казахских слов.

Потребление разных синонимов в тексте и в речи вызывает некоторые проблемы осознания и у самих казахов, довольно хорошо обладающим родимым языком. Не вспоминая , о тех, кто исследует либо планирует исследовать казахский язык.

Собственную отрицательную роль сыграло исключение из лексики казахского языка закоренелых интернациональных слов. К примеру, если б не проводящая картина одежды, то не каждый осмыслит рекламу на билборде «Жа?а топтама — новая коллекция».

Вопрос, не менее, чем солидный. Все мы хотим, чтобы федеральный язык стал на самом деле федеральным и им завладело все население. Однако, феномен состоит в том, что состоятельный словарный резерв является подобным особым препятствием в исследовании казахского языка. Любой, кто хоть однажды исследовал зарубежный язык, знает, что главная неприятность – это выучить слова. А их у нас очень много и крайне.

Вполне может быть, стоит изучить частоту потребления автономных слов и, на этом основании, оформить их градацию для дальнейшей советы, как наиболее употреляемые и ясные для многих.

В любом языке одни слова и выражения уходят (архаизмы) и на их место идут иные свежие (неологизмы). И данный процесс неконвертируемый.

Также необходимо разрешить одновременно применять закоренелые и принятые выражения и слова.

В целом, вопрос реформы казахского языка и устройстве его к условиям 21 столетия давно назрел и есть над чем задуматься и тем, кто несет ответственность за федеральный язык и всем нам…